Горничная Тархана

Глава 1

– Ты даже не можешь отличить Гуччи от Элизабетты Франчи! – кричит на своего мужа наша хозяйка.

– Франки, а не Франчи, – бормочу я себе под нос, но Лида слышит и хихикает.

Мы переглядываемся и продолжаем чистить окна в огромной гостиной, делая вид, что ничего не происходит, пока хозяева дома, в котором мы трудимся горничными, продолжают ссориться, не обращая внимания на открытую дверь в столовую и подающего им еду мажордома, давно привыкшего притворяться глухим и слепым.

– Да клал я на твоих Гуччи, большой и толстый! – рычит на жену хозяин и меня пробирает дрожь от его страшного голоса, в то время, как Лида замирает и пошло облизывается.

Я давно заметила, как она реагирует на проявления агрессии Тархана Артуровича и мне каждый раз хочется одернуть ее, вбить в глупую голову, что от таких мужчин нужно держаться подальше, но она не оценит, так что я молчу.

– Ты на всех клал, а в первую очередь на меня! – истерично визжит Карина Васильевна. – Ненавижу тебя! Ты мне всю жизнь испортил!

– А ты мне мозг ебешь каждый день, но я же терплю! – не остается в долгу хозяин.

Карина Васильевна начинает показушно рыдать. Из гостиной мне ее не видно, но я ясно могу представить, что она сейчас приняла самую несчастно-трогательную позу и красиво размазывает слезы по щекам, так как случается такое довольно часто.

– Если бы я выбрала тогда Митю, а не тебя, то жила бы сейчас совсем по-другому! – причитает она. – Он бы сделал меня счастливой! Митя по-настоящему любил меня, не то, что ты!

– Да, жила бы в глуши и в глаза не видела своих Гуччи, – насмехается над ней Тархан Артурович.

– С милым рай и в шалаше, – заявляет, громко всхлипывая, хозяйка, вызывая громогласный хохот своего мужа.

– Ну-ну, – отвечает он. – Прекращай рыдать и иди готовься. У нас мало времени.

– Ах, вот значит как?! Ты еще думаешь, что я с тобой куда-то поеду? Бессердечный, циничный урод! Тебе совсем плевать на мои чувства! Все, с меня хватит, Давыдов! Иди к черту!

– Карина! – рычит хозяин, но судя по цоканью каблуков, его истеричная жена уже убежала.

– Я бы с ней развелась, ей-Богу не понимаю, как он ее терпит! – злорадно говорит Лида.

– Любит, – указываю ей на очевидное.

Потому что ссорятся хозяева часто, но потом всегда мирятся. Несмотря на свой взрывной темперамент, Тархан Артурович жену не обижает, если только словами, но все равно видно, как он ее любит. Да и балует сверх меры.

– Налей-ка мне на дорожку, Жора, – слышится бас хозяина и я не могу сдержать улыбку при мысли, что хоть ему позволено обращаться к нашему напыщенному мажордому так фамильярно. Для всех остальных тот настаивает, чтобы его называли исключительно Георгий.

– Повезло, что на этот раз ничего не разнесли, – шепчет мне Лида.

– Да, мне всегда до слез жалко коллекционную посуду, – соглашаюсь я.

Что уж тут поделать, я любитель прекрасного. Сама одеваюсь в масс-маркетах, работаю прислугой, а в душе мечтаю о карьере дизайнера, слежу за миром моды и вечерами рисую наряды, которые никогда не будут сшиты даже для себя любимой, потому что мне и на ткань такую не заработать. Не с большим кредитом за плечами, который мы взяли на имя мамы, но на погашение которого уходит почти вся моя зарплата горничной в этом доме.

– Вот не понимаю я, за что он ее любит! – снова возвращается к своей излюбленной теме Лида. – Она же старая.

– Она его ровесница, что ты такое говоришь, – неодобрительно смотрю на нее.

Лида фыркает и закатывает глаза.

– Честное слово, Альбин, ты меня иногда поражаешь. Я понимаю, что у них любовь со школы, все дела, но время-то прошло и обстоятельства изменились. С теми деньгами, что у него есть, Тархан может позволить себе развестись и откупиться от этой потасканной истерички. Да за него любая молодуха ухватится! Может, наконец, и отцом его сделает, а то мужику тридцать шесть лет, а его жена о детях даже говорить не хочет. Я сама слышала, как он ей предлагал. Эта дура сразу начала истерить и говорить что-то о своей идеальной фигуре. Предложила суррогатное материнство, а он ее послал, как сегодня. Так разозлился, что ух! У меня дух захватило.

– Нехорошо это, Лид, – пытаюсь снова уйти от обсуждения хозяев. – Если кто-то услышит, то нам влетит или вообще уволят. Мне нельзя лишаться этой работы, так что не говори мне больше про личные дела хозяев, ладно?

– Как будто мне работы лишиться можно! – возмущается Лида, но и правда замолкает, бросая на меня раздраженный взгляд.

Если честно, я не понимаю ее. Как можно вот так вот исходить злобой? Да, Карина Васильевна очень раздражающая женщина, но хозяин ее любит, к тому же, ей ни за что не дашь больше тридцати, как бы не злословила Лида. Наша хозяйка очень эффектная женщина, высокая жгучая брюнетка с красивым от природы лицом и шикарной фигурой, которой она уделяет много времени. И хотя у нее откровенно плохо со вкусом, этот недостаток сглаживает личный стилист, который подбирает ей большинство образов.

– Альбина, подойди! – зовет меня Георгий из столовой и бросив тряпку в ведро, я быстро иду к нему, невольно робея при виде хозяина, который все еще сидит за обеденным столом со своим любимым бурбоном в руках.

Я всегда чувствую себя не в своей тарелке в его присутствии. Тархан Артурович очень большой и физически сильный мужчина. К тому же с тяжелой энергетикой, которая затрагивает любого, кто находится рядом с ним. У него грубые черты лица, смуглая кожа и иссиня-черные волосы. На лице густая растительность, нос большой, а глаза какие-то дикие. Да и голос низкий, пугающий. Такой любого способен запугать одним своим видом и я не исключение. На моей памяти, я за все время работы в этом доме лишь один раз осмелилась прямо встретить его взгляд, да и то длилось не дольше секунды.

– Слушаю вас, – говорю робко, глядя лишь на мажордома.

– Тархан Артурович, думаю, Альбина сможет вам помочь, – говорит Георгий, приводя меня в ужас.

С чем помочь? Я? Хозяину? Мамочки!

– Уверен? – с сомнением тянет Тархан Артурович, оглядывая меня с ног до головы. Я почти физически чувствую его тяжелый взгляд, хотя сама боюсь поднять свой выше его носа. – Она же горничная.

– У Альбины исключительный вкус, – говорит Георгий, шокируя меня своим неожиданным комплиментом, если так можно назвать его признание хоть одного моего достоинства.

– Ну ладно, посмотрим, – говорит хозяин, протягивая мне свой телефон. – Бери, выбирай.

– Что выбрать? – тупо хлопаю глазами, нерешительно забирая большой телефон и при этом стараясь даже случайно не задеть его пальцы.

– Браслет, серьги, да что угодно, что может понравиться моей жене! – рявкает все еще злой из-за ссоры мужчина. – Что там сейчас самое модное? То и бери.

– Х-хорошо, – сглатываю я, листая каталог частного ювелирного магазина. – Это хороший магазин, но здесь мало брендовых изделий, – после быстрого просмотра говорю хозяину. – Думаю, Карине Васильевне понравилось бы ожерелье от Диор. Ее подруга Диана Павловна недавно купила такое, но есть вариант подороже.

– Черт, а ты хорошо ее изучила! – с удивлением смотрит на меня Тархан Артурович. – Утереть нос Дианке? Да я двойной подарок ей делаю, покупай быстрее!

– Оно стоит больше миллиона, – предупреждаю тихо и он в ответ смотрит на меня так, словно я сморозила глупость.

– Да хоть пять, бери, давай! И сделай мне скрин чека, должен же я вытащить ее сегодня на этот ебанный прием, а новую цацку не успеют так быстро доставить.

Я совершаю покупку, довольно быстро найдя бутик, где оно есть в наличии, и сделав скрин, отдаю телефон обратно хозяину. Он тут же встает и выходит из комнаты, даже не поблагодарив меня, а Георгий суровым голосом отправляет меня обратно домывать окна.

– Что он хотел? – шепчет мне любопытная Лида.

– Ничего, мелочь, – шепчу в ответ, не желая провоцировать ее очередную завистливую речь в сторону хозяев.

И как раз в этот момент, благодаря распахнутым окнам, мы слышим восторженный визг Карины Васильевны с верхнего этажа. Видимо, подарок улучшил ее настроение, потому что уже через какое-то время они с мужем спускаются из спальни, одетые в парадную одежду – смокинг и вечернее платье в пол. Видимо, прием ожидается действительно шикарный.

Я невольно тоже, как и Лида, начинаю завидовать, но не положению жены богатого мужчины, конечно, а просто возможности красиво одеться и поблистать в обществе. Никогда такого не делала, лишь видела в фильмах, и скорее всего мне на таком мероприятии было бы скучно, но хочется хоть раз проверить на себе и испытать это.

– Я просто умираю, как хочу этого зверя! – выдыхает Лида рядом со мной, провожая взглядом широкую спину Тархана Артуровича, и меня передергивает.

Нет, я хоть и не имею особого опыта, но могу понять влюбленность, влечение к кому-то, однако, чтобы вести себя, как Лида? Она ведь не только за спиной смотрит на хозяина с такой неприкрытой похотью. Я не раз видела, как она пыталась лишний раз «случайно» прикоснуться к нему, беззастенчиво строила глазки и оголяла декольте на грани приличия. Тархан Артурович просто игнорирует ее, словно не замечая этих ухищрений, но Лиду его безразличие, кажется, лишь еще больше заводит. Вот что за женщина, а? Я просто сгорю от стыда, если один из ее пошлых комментариев, обращенных ко мне, услышит Карина или Тархан. Да хоть Георгий! Они же подумают, что я поддерживаю ее! Нет, мне лучше дистанцироваться от нее ради своего же блага и пресечь любые сплетни о хозяевах.

Глава 2

– Георгий, можно я возьму выходной в пятницу? – своим самым заискивающим тоном просит Лида мажордома, пока он пьет свой вечерний кофе на кухне.

Наш повар Наташа – самый приятный для меня человек среди рабочего персонала, занята мытьем плиты, пока я разгружаю посудомоечную машину. Услышав просьбу Лиды, мы обе напрягаемся, потому что в пятницу хозяева ждут гостей, а значит, работы для нас будет больше.

– Нельзя, ты забыла, что мы принимаем гостей? – осаживает нахалку Георгий и мне хочется обнять его за это.

– Но их же будет всего два человека! – ноет Лида. – Вы сможете прекрасно справиться и без меня, ну мне очень надо, Георгий! У меня тетя из Ростова приезжает, всего на один день. Ну пожалуйста, не отказывай!

– Тогда спроси Альбину, готова ли она выполнять за тебя всю работу, – сливает ее на меня Георгий и Лида тут же подбегает ко мне, глядя щенячьим взглядом.

– Альбиночка, пожалуйста, не отказывай! – умоляет она, хватая меня за руку. – Я потом что угодно для тебя сделаю, обещаю!

– Обсудим это позже, – говорю я, не желая спорить с ней при свидетелях.

Что-то мне не верится в историю с тетей, Лида явно хочет слинять, чтобы пройтись по магазинам или на очередное свидание. Я хорошо ее изучила за тот год, что мы работаем вместе.

– Ладно, попьем вместе чайку перед сном, – подмигивает мне она, очевидно думая, что мое согласие уже у нее в кармане. – Я пока пойду, приберусь в ванной Карины. Чуть не забыла об этом, она меня со свету сживет, если вернется и увидит этот беспорядок.

– Карины Васильевны, Лида, – одергивает ее Георгий. – Сколько раз повторять, что даже наедине ты не можешь фамильярничать? Тебе не приходит в голову, что однажды хозяева могут тебя услышать?

– Прости-прости, я забыла! Все, побежала, пока они не вернулись, – быстро исчезает Лида, оставляя нас втроем.

– Не соглашайся, она наверняка просто хочет уйти от лишней работы, – вполголоса предупреждает меня Наташа, косясь на Георгия, который на нас даже не смотрит, уткнувшись в свой планшет.

– Я тоже так думаю и не собираюсь ей уступать, – успокаиваю ее.

В прошлый раз, когда хозяева принимали гостей, Наташе пришлось мне помогать, хотя у нее и так много дел на кухне, из-за того, что Лида, якобы, приболела. Больше я такого не допущу.

Позже, когда хозяева возвращаются со своего мероприятия, Георгий просит меня отнести кофе в кабинет. Я немного задерживаюсь, потому что дурацкая кофемашина дает небольшой сбой, но когда латте для Карины Васильевны и эспрессо для Тархана Артуровича готовы, то беру поднос и надеясь не нарваться на недовольство из-за задержки, осторожно стучу в кабинет. Услышав неясный женский возглас, решаю, что меня зовут войти и открываю дверь, однако моим глазам открывается совершенно безумная картина – голый мужской зад, яростно двигающийся взад-вперед, вдалбливая стонущую женщину в подлокотник кресла. Это же голая задница хозяина, а стонет его жена!

Меня настолько поражает это не предназначенное для чужих глаз зрелище, что поднос просто выскальзывает из ослабевших рук, создавая грохот, слишком громкий, чтобы даже стонущие люди, занятые животным сексом, его услышали. Я глупо и по-детски прикрываю ладонями глаза, лепеча извинения, вместо того, чтобы уйти, слишком шокированная и не способная думать.

– Простите, пожалуйста, я не хотела! Я не знала! – повторяю снова и снова, находясь на грани слез от смущения и страха.

– Вон! – слышу грозный рык Тархана Артуровича, но оцепенение не отпускает и до меня не сразу доходит команда. – Ты, блядь, оглохла?! Дверь закрыла с той стороны, живо!

Наступая на осколки чашек подошвами удобных для работы балеток, я выбегаю за дверь, громко захлопывая ее за собой, и не останавливаюсь, пока не вбегаю на кухню, задыхаясь от слез и паники.

– Ты чего? – округлившимися глазами смотрит на меня зашедшая следом Лида. – Альбина, не пугай меня! Почему ты плачешь? Что случилось-то?

И тут я сбивчиво рассказываю ей, чему свидетелем только что стала, постепенно успокаиваясь и переставая плакать, потому что первый шок прошел.

– Блин, ну ты даешь! – качает головой Лида, усмехаясь. – И из-за этого так истеришь? Вряд ли тебя уволят, успокойся.

– А я уверена, что уволят, – шмыгаю носом. – Ты бы видела, как разозлился Тархан Артурович. Он точно мне этого не простит.

– Еще бы он не разозлился, ты же прервала их в процессе, а он все-таки мужчина, – морщится Лида. – Но я все равно думаю, что, если извинишься, он тебя простит. Ты же год здесь работаешь без единого замечания, не может же он уволить тебя за одну ошибку!

– Я всего лишь горничная, мне легко найти замену, – не разделяю ее оптимизма. – Блин, ну что я за дура! Нужно было снова постучать и дождаться вразумительного ответа.

– Так, хватит, успокаивайся уже, – вздыхает Лида. – Завтра с утра первым делом извинись и посмотрим. Готова поспорить, что никто тебя не уволит. Ну же, не вешай нос! Давай лучше попьем чаю, тебе я заварю ромашку. Лучше ночью спать будешь.

– Не хочу, Лид. Я вообще ничего не хочу. Подожду тут час и если никто меня не позовет, то пойду к себе.

– Ты зря так заморачиваешься, ну да ладно, я с тобой тут посижу. Хотя вряд ли Тархан захочет с тобой говорить сегодня, раз уж они с женой мирятся, наверняка до утра будут заняты. Повезло же этой стерве! Кстати, а ты успела заценить, как он оборудован?

– Чего? – не сразу понимаю ее вопрос, а потом заливаюсь краской. – Боже, Лида, нет! И слава Богу! Как ты вообще можешь о таком спрашивать?

– А что такого? – совершенно не смущается она, задумчиво накручивая на палец прядь белокурых волос и явно думая о чем-то непристойном, судя по поплывшему взгляду. – Я бы хотела хоть разок посмотреть, как Тархан выглядит без одежды. Наверняка он везде пропорционален. Зверь, а не мужчина!

– Лида! Не хочу этого слышать, так что держи свои фантазии при себе! Все, я ухожу, – встаю со стула. – Ты права, вряд ли меня вызовут на ковер ночью, так что нет смысла тут сидеть. Спокойной ночи!

– Ну и иди, зануда, а я чай все же попью, – говорит мне вслед Лида.

Уходя к себе, я как никогда рада, что у каждой горничной в этом доме своя, хоть и маленькая, но отдельная спальня. Жить с ней в одной комнате было бы невыносимо, потому что она говорила бы о нашем хозяине первым делом с утра после пробуждения и ночью перед сном. Б-р-р-р! И почему она так им одержима, учитывая, что он на самом деле не блещет ни красотой, ни харизмой, да к тому же еще и женат?

***

Проснувшись утром, я все еще чувствую тревогу в сердце. Наш хозяин – человек резкий и ошибок не прощает. Я уже уверена, что сегодня меня уволят, и сдерживать отчаяние очень трудно, но я собираюсь, как и каждое утро, облачаясь в униформу и собирая свои длинные каштановые волосы в косу, а потом скручивая ее в тугой узел на затылке.

Наша хозяйка строга в отношении внешнего вида персонала. Горничные обязаны носить уродливое темно-серое платье до колен свободного кроя, не стесняющее движений, а главное, скрывающее очертания привлекательной женской фигуры. На ногах строго балетки, тоже выбранные хозяйкой, как часть униформы, волосы должны быть собраны в пучок, а на лице никакой косметики. Учитывая, как щедро нам платят, это условия, которые мы соглашаемся соблюдать, хотя Лида постоянно пытается как-то выделить свою красоту и обойти правила.

Полностью одевшись, я смотрю на себя в зеркало в последний раз и наклонившись поближе, убираю упавшую ресничку со щеки. Невольно вспоминаю, как Карина Васильевна при приеме на работу потребовала у меня впредь не наращивать ресницы, потому что это выглядит пошло, и как скривился ее рот, когда я сказала, что это мои натуральные и ничего с ними я сделать не могу.

Я не настолько наивна и понимаю, почему она так стремится сделать нас незаметными. Дело не в ревности, уж она-то не хуже нас знает, что Тархан Артурович не посмотрит лишний раз на прислугу, дело в банальной женской зависти. Она и со своими подругами такая, хоть и пытается завуалировать свои реакции. Конкуренцию Карина Васильевна не терпит и в любом помещении хочет быть единственной красавицей, на которую смотрят окружающие.

На глаза невольно наворачиваются слезы, когда я понимаю, что даже несмотря на требовательную и капризную хозяйку, хочу остаться в этом доме.

– Не родись красивой, а родись счастливой, – повторяю любимую присказку мамы с грустной улыбкой.

Да, мы с ней обе красавицы, с одинаковыми миндалевидными карими глазами, обрамленными пушистыми ресницами, аккуратными носиками и красивыми губами. Несмотря на тяжелую жизнь, мама и в сорок три выглядит шикарно, вокруг нее всегда вьются мужчины, но не один из них так и не принес ей счастья. А еще… Она слишком похожа на Карину Васильевну, когда речь идет о женской конкуренции, даже с родной дочерью. Не представляю, как смогу вернуться в нашу квартиру и снова жить с ней, когда за прошедший в этом доме год, наконец, смогла вздохнуть свободно, без обидных упреков и надуманных претензий от самого родного человека.

– Ты сегодня встала позже меня, я глазам своим не верю! – приветствует меня Лида на кухне, где мы все вместе собираемся за завтраком перед началом трудового дня.

– Всем доброе утро! – здороваюсь я, садясь за стол.

Георгий просто кивает, он всегда немногословен, а Наташа протягивает мне тарелку с кашей, которую я обычно ем по утрам. После завтрака я иду накрывать на стол хозяевам, ожидая, что меня вот-вот вызовут в кабинет, но ничего не происходит. Когда Тархан Артурович спускается и садится за стол, разговаривая с кем-то по телефону, у меня начинают дрожать руки от волнения.

– Кофе? – спрашиваю едва слышно, на что он резко кивает.

Георгий редко прислуживает за столом, только если просят лично его, ведь он на ранг выше нас всех, и сейчас я очень жалею, что вместо меня не попросили позвать его. Хозяин завершает свой звонок и кладет телефон на стол, обращая взгляд своих жутких глаз на меня. Ставлю дребезжащую из-за моей дрожащей руки чашку перед ним и громко вскрикиваю от удивления, когда твердые пальцы крепко сжимаются на моем запястье.

– На первый раз прощаю, так что перестань трястись, пока не опрокинула что-нибудь на меня, – с неожиданным юмором в голосе говорит Тархан Артурович, глядя на меня из-под густых бровей. – Но ты должна запомнить, что всегда нужно стучаться, прежде чем войти в мой кабинет.

Он отпускает мою руку и я делаю шаг назад, чувствуя, как горит кожа в том месте, где он прикоснулся. По шее ползут неприятные мурашки и я глубоко вдыхаю, глотая неуместную гордыню, прежде чем извиниться.

– Простите меня.

– Прощаю, – милостиво усмехается хозяин, указывая на омлет. – Давай поживее, я не хочу опоздать.

Я продолжаю уже спокойнее обслуживать его, уверяя себя, что правильно сделала, не став оправдываться и говорить, что всегда стучусь, это просто они меня не услышали. Нельзя доказывать хозяевам их неправоту, а оправдания Тархан Артурович терпеть не может. И пусть с каждым днем работы на этих людей я теряю по кусочку собственного достоинства, дома у меня сохранить его не выходило вовсе, так что Давыдовы – меньшее из двух зол, к тому же, они еще и щедро платят. Любой каприз за ваши деньги, как говорится.

– Ну, что он сказал? Не уволил же, правда? – набрасывается на меня на кухне Наташа, которой Лида успела рассказать о вчерашнем.

– Нет, на первый раз простил, – улыбаюсь я, порывисто обнимая ее от радости. – Никуда я пока не ухожу от вас, Наташ. Только стучаться теперь буду по три раза, а то мало ли.

Мало. К сожалению, я совершаю ту же ошибку уже через несколько дней, просто, на этот раз, никто сексом в комнате не занимается. Все обстоит даже хуже.

Глава 3

– Почему она не может остановиться в отеле? Или сними для нее квартиру!

– За девочкой нужен присмотр, Карина, и именно поэтому Макс отправляет ее ко мне. Она будет жить с нами. Точка.

Хозяева снова спорят за столом, не обращая на меня внимания, словно я вообще не существую.

– Она тебе даже не родственница! – звенит от возмущения голос Карины Васильевны.

Тархан Артурович начинает довольно ухмыляться.

– Так вот в чем дело! Ты ревнуешь. Брось, Карин, даже если не по крови, родня – это родня.

– Значит, не будь она членом семьи, это что-то изменило бы? – по-своему понимает его слова ревнивая жена. – Видела я эту Лиану, тебе всегда такие и нравились!

– Когда это всегда? – фыркает Тархан Артурович. – Мы вместе со школы, Карина, и за все эти годы я тебе ни разу не изменил.

– А как же эта стерва Таня? Думаешь, я забыла, какими глазами ты на нее смотрел? Ты можешь сколько угодно заявлять, что между вами ничего не было, но я в это не верю. Я не дура, Тархан, так что не надо вешать мне лапшу на уши. Не изменял он! То, что я об этом не узнала – не значит, что этого не было!

Я едва сдерживаю желание закатить глаза на эту бессмысленную истерику и переложив с тележки на стол последнюю тарелку, с облегчением выдыхаю, направляясь к выходу. Мне неинтересно слушать очередную ссору семейной пары.

Вечером, когда я заканчиваю мыть гостевой санузел на втором этаже, в комнату вбегает взволнованная Лида.

– Альбинка, ты не поверишь! – задыхаясь от бега, широко улыбается она. – Карина сваливает!

– В смысле?

– В прямом! Она позвала меня и я лично упаковывала ее вещи в чемоданы.

– Может она едет в гости к маме? – не верю я в то, что Карина Васильевна решилась уйти из дома.

– С тремя огромными чемоданами? Да нет же! Они с Тарханом сегодня поскандалили и все – расстались. Она его бросает. Нет, ну надо же! Я такого поворота точно не ожидала, но все, что не делается – к лучшему. Давно пора было!

– Тише! – шиплю на нее, со страхом оглядываясь на приоткрытую дверь. – Тебя любой может услышать, Лида, совсем что ли мозги вытекли?

Лида выглядывает и убедившись, что в коридоре никого нет, плотно закрывает дверь.

– Ладно, я шепотом. В общем, это мой шанс, понимаешь? Мужики, они после ссоры или разрыва находятся в том состоянии, когда можно брать их горяченькими. Мне бы лишь разок попасть к нему в кровать и все – дело сделано, считай.

– Лида! – не знаю смеяться или плакать от ее глупости. – Включи голову, ты рискуешь своим местом!

– Без риска не бывает побед, Аля. Вот буду, как ты, бояться сделать лишний шаг и провороню свое счастье. Нельзя же вечно бояться потерять работу и ничего не предпринимать. Я потом всю жизнь буду жалеть, что упустила свой шанс!

– Лид, не глупи, – прошу ее, взглядом умоляя одуматься. – Он не похож на человека, который клюнет на любую красотку. Тархан Артурович любит ее, как ты этого не видишь? Он нас с тобой никогда даже лишним взглядом не одаривал, с чего ты взяла, что теперь что-то изменится?

– Ничего ты не понимаешь, – вздыхает она, глядя на меня, как на полную дуру. – Мужик – он и в Африке мужик. Вот увидишь, скоро я займу ее место! А ты так и будешь туалеты мыть, если не начнешь думать и пользоваться тем, чем тебя Бог одарил! Все, я пошла наводить марафет.

Она выходит, задрав нос, словно уже воображает себя новой хозяйкой, а мне хочется побиться головой о стенку от стыда за нее. Вот что за дурочка, а? Еще и меня поучает. По крайней мере, я попыталась привести ее в чувство, так что не должна чувствовать вину за то, что не остановила ее, но на душе все равно мерзко от плохого предчувствия.

***

Карина Васильевна и правда покидает дом, делая из этого настоящее представление. Она собирает всю прислугу в холле, как в каком-то фильме, и с гордым видом толкает десятиминутную речь о том, как хорошо мы служили этому дому и как ей тяжело с нами расставаться. Ха!

Ее взгляд при этом все чаще устремлен в сторону кабинета, в котором заперся отвергнутый муж, но тот даже не выглянул ни разу. Если она надеялась, что он униженно придет просить ее остаться, то даже я, знающая его всего год, уже понимаю, что этого не будет. Тархан Артурович слишком гордый человек и никогда не ведется на манипуляции. В конце концов, Карина Васильевна все же уходит, громко цокая каблуками великолепных туфелек от Версаче, а Георгий говорит нам возвращаться к своим делам, так что я сбегаю от полной энтузиазма Лиды, пока она снова не начала делиться со мной своими планами.

Вечером Лида куда-то исчезает, так что я даже думать боюсь, чем она занята. Когда Георгий просит меня отнести поднос с ужином для хозяина в кабинет, я громко стучусь и не услышав ответа, делаю это снова. И снова. Прислушиваюсь, но не услышав ни единого звука за дверью, решаю зайти и оставить поднос на столе.

Очень глупое решение.

Потому что, как только я открываю дверь, то в глаза сразу же бросается стоящий у камина хозяин и Лида, которая сидит у его ног, глядя на него, как голодающий на кусок мяса. Они оба оборачиваются ко мне и глаза Лиды немного расширяются, но она продолжает униженно сидеть на коленях, пока Тархан Артурович безразлично стоит, сложив руки за спиной.

– Продолжай, почему ты остановилась? – недовольно приподнимает он бровь, глядя на ожидающую Лиду, и, к моему ужасу, та опускает голову, медленно склоняясь над его ботинками и прикасаясь к ним губами, словно это предел ее мечтаний.

Она буквально целует его обувь, да с таким энтузиазмом, словно это как минимум его губы!

Меня просто мутит от этой отвратительной картины. Как так можно? Неужели Лида настолько отчаялась, что готова целовать грязные ботинки, стоит ему только приказать?

– Чего встала? – злобно смотрит на меня хозяин, пока я пытаюсь прийти в себя от шока и отвращения. – Давай, присоединяйся к своей подружке, пока вторая нога свободна.

Мне хочется бросить в него подносом, но даже в таком унизительном положении я робею перед хозяином, потому что аура Тархана Артуровича подавляет и пугает даже в спокойном состоянии, а в данный момент он просто исходит злобой. Черные, как у черта, глаза, практически прожигают во мне дыру своим взглядом, а мощные ручища сжаты в кулаки так сильно, что я даже с расстояния в несколько метров вижу, как сильно выделяются напряженные вены на смуглой коже его мускулистых предплечий. Если он, вдруг, решит применить физическую силу, то мы с Лидкой, считай, обе покойницы. Страх берет надо мной верх и вместо того, чтобы достойно ответить ему, я с отчаянием смотрю на Лиду, надеясь, что она образумится.

– Лида, пойдем со мной, пожалуйста! – умоляю ее, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы от творящейся несправедливости.

Как он вообще смеет так обращаться с женщиной, так унижать ее? Это каким же нужно быть гнилым человеком!

– Уйдешь с ней? – издевательски ухмыляется Тархан Артурович, глядя на Лиду, как на какую-то дворняжку. – Твоя пугливая подружка не хочет к нам присоединиться, но мы ведь прекрасно проведем время и без нее, да?

– Да, Тархан Артурович! – с придыханием льнет к его ноге Лида, переворачивая что-то в моей груди. – Я доставлю вам такое удовольствие!

– В твоих мечтах, шлюха! – резко выплевывает он, отталкивая ее от себя с такой силой, что Лида просто распластывается на полу, растерянно глядя на него большими глазами.

Мне больше не хочется ни помочь ей, ни видеть, что произойдет дальше. Я просто хочу исчезнуть, сбежать и никогда больше не вспоминать об этой грязи, этом унижении человеческого достоинства. Поставив дрожащий в моих ослабевших руках поднос на маленький столик рядом с дверью, я собираюсь сбежать, но жесткий приказ хозяина заставляет меня замереть на месте, как вымуштрованного солдата.

– А ну стоять! Я не разрешал тебе уйти. Вы обе сейчас внимательно послушаете то, что я скажу, а потом ты – с презрением смотрит он на Лиду, – уволена и можешь выметаться к чертовой матери. А ты, – переводит он взгляд на меня, – получишь последнее предупреждение.

– Тархан Артурович, пожалуйста! – снова вцепившись в его ногу, начинает плакать Лида. – Не увольняйте! Я сделаю все, что скажете, только не увольняйте!

– Руки убрала, – с такой холодной яростью приказывает он, что у меня мурашки бегут по спине от ужаса. – Прекрати меня, блядь, трогать и слушай своими ушами, идиотка! Чтобы я ни одного неуважительного слова в адрес своей жены не слышал, понятно вам? И передайте это остальному персоналу! Вы даже думать о ней плохо впредь не должны сметь! А ты вообще должна радоваться, что я просто уволил тебя, вместо того, чтобы вырвать твой грязный язык, шкура! А ну пошли вон!

Мне не нужно повторять дважды. Я инстинктивно бегу на кухню, к Наташе, потому что мне жизненно необходимо присутствие другого человека рядом, чтобы не скатиться в истерику от произошедшего. Чувство гадливости и стыда заставляет меня хотеть содрать с себя кожу, хотя, по сути, моей вины ни в чем нет, даже то, что меня унизили вместе с Лидой не так остро воспринимается, как их с Тарханом Артуровичем поведение и слова.

Я знала, что Лида не слишком гордая девушка, но, чтобы опуститься настолько? Моя душа просто не в состоянии это принять, хотя мозг холодно заявляет, что нечего ожидать от других людей тех же принципов, которым следую я сама. А хозяин? Я ведь никогда не думала о нем плохо, несмотря на его грубость, а он оказался таким моральным уродом. Как мне после такого продолжать работать на него? Он же унизил меня, унизил Лиду, а я и слова против не сказала, чтобы защититься, молчала и принимала все, как бессловесная рабыня. Продажная шкура, которой он считает и меня, и весь персонал, судя по всему.

– Альбина, что? – увидев меня, пугается Наташа, прижимая руки к груди. Видимо, видок у меня еще тот. – Что случилось?

Но я не успеваю ответить, потому что вслед за мной на кухню вваливается ревущая Лида, которая бросается на шею Наташе, еще больше пугая бедняжку.

– Я же сейчас с ума сойду, в чем дело?! – в панике кричит Наташа, прижимая к себе Лиду.

– Ничего смертельного, Лиду просто уволили, – беру себя в руки, потому что с двумя истеричками наш бедный повар не справится. – Хозяин очень злой, напугал нас до полусмерти.

– Господи, что же ты натворила-то? – спрашивает она Лиду, которая только еще громче воет, вцепившись в нее, как репей. – Лида, я сейчас упаду! Отпусти меня и объясни, наконец, в чем дело! Я тебе сейчас успокоительные капли дам.

Лида, как ни странно, прислушивается, и выпустив ее, падает на ближайший стул, продолжая всхлипывать и краснея все больше с каждой минутой. Я тоже сажусь, потому что ноги не держат, и когда Наташа протягивает успокоительное не только Лиде, но и мне, то без возражений принимаю, потому что меня до сих пор трясет.

– Давайте, девочки, успокаивайтесь и рассказывайте. Что вы натворили? – тяжело вздыхает Наташа, но что я могу рассказать?

Я и сама не в курсе, из-за чего именно настолько разозлился хозяин. Видимо не из-за приставаний Лиды, он ведь говорил что-то о Карине Васильевне. Неужели эта дурочка еще и жену его умудрилась оскорблять при нем? Или он услышал наш разговор в ванной сегодня днем? В любом случае, это его разозлило и он отыгрался на нас, так что я скорее склоняюсь ко второму варианту. Однако, даже это не дает ему права вести себя с нами, как с какими-то отбросами! Сегодня Тархан Артурович во всей красе показал свою гнилую натуру и, я не представляю, как после такого оставаться жить и работать в его доме.

Глава 4

Карина, стерва, выбесила своей выходкой, но если она думает, что я приползу к ней, прося вернуться, то зря. За двадцать лет вместе могла бы уже понять, что такими манипуляциями меня не проймешь. Еще и тупая горничная решила залезть мне в штаны, думая, что оскорбления в адрес моей жены помогут. Непроходимая дура! Как бы мы не срались с Кариной, я ни одному человеку не позволю плохо говорить о ней. Она – моя жена. Женщина, которую я выбрал для себя. Оскорбить ее – значит оскорбить мой выбор, а этого не позволено ни одному человеку.

– Жора, ты почему заставляешь себя ждать?! – рычу на Георгия, все еще раздраженный ситуацией с Кариной и еще больше взбешенный выходкой прислуги.

– Я был в теплицах, пришел, как только вы позвонили, – задыхаясь от быстрой ходьбы, но все равно держась с достоинством, объясняет Жора.

Карина наняла его, потому что хотела дворецкого, как в фильме, и этот манерный мужик реально словно вышел из экрана, но тот факт, что он передо мной не трясется от страха, как другие, мне нравится. Есть в нем стержень.

– Я уволил горничную, ту, которая туповата. Сегодня же гони ее взашей, понял? И пусть не попадается мне на глаза больше!

– Лиду? – невозмутимо уточняет Жора, сложив руки за спиной.

– Да, ее. И принеси мне другой ужин, этот остыл, – указываю на поднос, который оставила вторая, более сообразительная горничная. – Принеси все сам, не хочу иметь дело с бабами.

– Как пожелаете, Тархан Артурович. Могу я уточнить, нужно ли искать замену уволенной горничной?

– Да, ищи. И найми на этот раз ту, которая знает, что в штаны к хозяину лезть не стоит.

– Разумеется, Тархан Артурович. Принесу ваш ужин в течение десяти минут. Если это все, то я пойду.

– Не обязательно каждый раз сообщать об этом, Жора! – раздражаюсь я. – Просто уходи.

– Конечно, – серьезно кивает он, прежде чем взять поднос в руки. – И, я предпочитаю Георгий, Тархан Артурович, – спокойно смотрит на меня своими жуткими рыбьими глазами, что так и хочется надеть этот поднос ему на голову.

– А я предпочитаю, чтобы ты не строил из себя робота, но что-то ни один из нас пока желаемого не получил!

– В таком случае, позвольте удалиться, – слегка кланяется мне этот клоун и я могу поклясться, что несмотря на каменное лицо, он, мать его, издевается!

Что за прислуга нынче пошла!? Совсем страх потеряли, неужели я настолько размяк от мирной жизни?

Вот и Карина решила, что может научить старого пса новым трюкам. Еще десять лет назад она и шагу ступить не осмелилась бы за порог нашего дома, а двадцать лет назад сама заглядывала мне в рот и даже не думала о том, чтобы оспаривать мои решения. Не знаю, какая вожжа ей под хвост попала, но что-то моя женушка в последнее время все чаще истерит и придумывает все более нелепые поводы для ссор.

Ревнует она! Да ни хрена подобного, было бы к кому! К зеленой девчонке, за которой меня попросил приглядеть брат. Я Максима понимаю, у меня, в доме с круглосуточной охраной, девочка будет в большей безопасности, чем у него, с его нестабильной работой и частыми поездками. И Карина ведь прекрасно знает, что пугливая Лиана даже смотреть на меня лишний раз опасается, не говоря уже о том, чтобы запустить в меня свои коготки. К чему был весь этот спектакль? Что-то, слишком подозрительно себя начала вести моя жена, нужно в этом разобраться.

Только собираюсь налить себе выпить, как слышу – в дверь кто-то тихо скребется.

– Заходите!

В комнату заглядывает зареванная дура-горничная. Вот Жора, я же отдал ему ясный приказ!

– Какого хрена ты снова приперлась? – рявкаю на нее, не желая снова иметь дело со слезами и мольбами.

– Тархан Артурович, я хотела… – начинает блеять эта идиотка, но я обрываю ее взмахом руки.

– Развернулась и вышла. Разве я неясно выразился? Чтобы ноги твоей здесь не было в течение десяти минут! Если не успеешь собрать вещи – твоя проблема, тебя в любом случае выкинет охрана. Время пошло.

На этот раз ей хватает извилин не возражать и испариться. Черт, давно пора было ее уволить, но Карина упросила меня оставить эту Лиду, потому что та ей, видите ли, помогает. Оказывается, в услуги помощницы входит еще и удовлетворение мужа хозяйки в ее отсутствие. До сих пор охуеваю от степени беспринципности этой девушки. Самоуважения – ноль, и как ее от самой себя не тошнит? Хорошо хоть у второй горничной мозгов побольше, она точно вняла предупреждению.

Звоню на пост охраны и даю инструкции вывести Лиду за пределы территории, но перед этим обыскать ее и ее вещи. Такая что угодно может прихватить с собой. Потом ужинаю, постепенно расслабляясь и обдумывая, что делать с приемом гостей в пятницу. Надо возвращать Карину и на этот раз я не собираюсь задабривать ее подарками. Заблокирую доступ к счетам – и вернется, как миленькая. Если что-то и осталось от ее былой любви ко мне, так это любовь к моим деньгам.

«Наш брак трещит по швам, а ты ничего не делаешь!» – вспоминаю ее недавние слова и хочется рассмеяться от этой глупости. К тридцати шести годам моя жена, вдруг, решила, что мы плохо живем и брак наш не такой, каким должен быть. Может, она таким своим поведением просто хочет подтолкнуть меня к каким-нибудь действиям? Чертовы женщины! Нет бы сказать прямо, что ей нужно. Ебу ее регулярно и качественно, в свет вывожу, всем обеспечил, чего ей еще не хватает?

***

Я еще больше негодую из-за мерзкого поведения хозяина, когда Лида рассказывает, что плохо высказалась о бросившей его жене и он именно из-за этого так разозлился. То есть, получается, что наш разговор с Лидой в ванной комнате он не слышал, о том, что я тоже оскорбляла его жену не подумал, а просто автоматически поставил меня на одну полку с Лидой, потому что я тоже горничная? Вот скотина!

Лиду в тот же вечер уводит охрана, даже унизительно проверяет ее вещи прямо в коридоре у выхода на задний двор, которым пользуется прислуга и, честно признаться, я испытываю огромное облегчение, когда они ничего не обнаруживают. Все-таки, даже я не верю, что Лида не способна прихватить с собой что-нибудь из хозяйского добра при уходе, но видимо, она настолько шокирована увольнением, что просто не задумалась.

– Странно, что у нее ничего не обнаружили, – словно читая мои мысли шепчет мне Наташа. – Ну и слава Богу!

Проводив все еще рыдающую Лиду, мы расходимся и, я иду сразу к себе в спальню. Больше в тот вечер не выхожу, еще и мучаюсь от бессонницы полночи, снова и снова прокручивая в голове унизительную ситуацию, а проснувшись утром и получив уведомление на телефон о том, что пора вносить ежемесячный платеж за кредит, понимаю, что все мои мысли об увольнении – эгоистичная блажь. Беднякам выбирать не приходится, а самолюбие свое придется временно поумерить. Оскорбил хозяин – и черт с ним! Я его уважать и любить не обязана, просто буду тихо делать свою работу и постараюсь не попадаться больше под горячую руку. Надеюсь, горничная, которую найдут на замену Лиде, не приедет сюда в поисках богатого папика.

– Соскучился мой котик, знаю ведь, что не можешь без меня! – вечером следующего дня слышу ласковое воркованье Карины Васильевны из коридора второго этажа и невольно останавливаюсь на полпути.

Неужели она вернулась? И с кем разговаривает? Тархана Артуровича нет с самого утра, чему я очень рада, так как не знаю, как смотреть на его мерзкую рожу.

– Прекрати, Карина, – слышу резкий голос хозяина, понимая, что он тоже успел приехать.

Они бы хоть дверь закрыли при разговоре! Мне нужно пройти мимо их спальни, чтобы добраться до лестницы, но с открытой дверью меня точно заметят. Еще подумают, что я тут специально подслушиваю!

– Ну не злись, Тархан. Я чуток вспылила, но ты же знаешь, как я тебя ревную. Эта чертова Лиана слишком смазливая, чтобы я спокойно терпела ее присутствие в доме!

– Херня! У нас тут целыми днями разгуливают смазливые служанки, но что-то к ним ты меня не ревнуешь.

– Ну, так это прислуга, – словно он сморозил полную глупость, пренебрежительно хмыкает хозяйка. – Я тебя знаю, ты на уровень ниже не опустишься, даже ради секса. А некрасивые горничные сейчас моветон, вот я и подобрала тех, кто посимпатичнее. Другое дело дочь самого Попова!

Да что с этими супругами не так?! Почему они считают обслуживающий персонал чуть ли не отбросами? Мы же в современном мире живем, они и сами выходцы из простых семей, а нос задирают так, словно аристократы в десятом поколении.